Статья была опубликована в журнале "Диалог", 2019 - № 6.

В одном из номеров журнала «Диалог» мы поговорили об особенностях работы нарративных психологов с людьми, оказавшихся в кризисных ситуациях. Особенность этой работы заключается в том, чтобы не прожить повторно или проработать травму, а в том, чтобы выстроить платформу для другого взгляда на травму, с помощью выявления и насыщенного описания того, что отсутствует, но подразумевается во всех выражениях жизни человека. Ведь сама травма – это только половина истории, а вторая половина истории – этот тот травматический опыт, который человек получил.

Сегодня мне хотелось бы продолжить разговор о нарративной практике, которая очень активно развивается в рамках конструктивистского подхода к оказанию психологической помощи, и рассказать об одной ее ключевой технике, которая получила название «экстернализирующая беседа». Понятие экстернализирующей беседы впервые было введено в 1984 году Майком Уайтом. Первоначально разработанная на основе работы с детьми, экстернализация в какой-то степени ассоциируется с хорошим юмором и игривостью (а также вдумчивой и осторожной практикой) [4]. Что же такое экстернализирующая беседа и чем она отличается от обычной беседы?

Многие люди, которые обращаются за помощью к психологам, считают, что с ними что-то не так, что они или что-то в них проблематично. Очень часто проблемы понимаются как что-то локализированное внутри человека, его «внутреннее я». В большинстве случаев это приводит к тому, что проблемы только усиливаются, и это заставляет людей еще больше верить в то, что проблемы внутренне присущи им самим и что, по сути, они сами и являются проблемой. А такое убеждение только глубже погружает их в пучину тех сложностей, которые они пытаются разрешить, а проблема становится все больше и больше «интернализованой».

Экстернализующие беседы могут обеспечить противоядие такому «интернализующему» (т.е. размещающему проблему внутри) пониманию за счет того, что проблема как бы выводится вовне, превращается во внешний объект. Экстернализирующая беседа объективирует и отчуждает не человека, а проблему, т.е. мы перестаем воспринимать человека как проблему. М. Уайт пишет: «Когда проблема становится некоей сущностью, отличающейся и отдельной от человека, когда люди не привязаны к ограничивающим «истинам» о том, кем они являются, и негативным суждениям об их жизни, открываются новые возможности, чтобы разобраться с существующими проблемами» [3, с. 37]. Получается, что проблема отдельно, а человек отдельно, что проблема – в проблеме, а не в человеке. И сам человек проблемой не является. И в таком контексте экстернализующих бесед становятся видимыми и доступными возможности успешного решения. Таким образом, цель практики экстернализации состоит в том, чтобы дать людям возможность осознать, что они и проблема – это не одно и то же.

Экстернализация грамматически выражается в том, что проблема описывается как существительное, как некий субъект, который имеет свои цели, намерения, взгляды на будущее, имеет свои стратегии и «хитрости» в поведении, какие области жизни человека она контролирует, а какие все еще нет, что проблема заставляет человека думать о себе, других людях и взаимоотношениях с ними. Это значит, что проблема человека, обратившегося за помощью, будет описываться не как прилагательное (например, «я ленивый» или «я раздражительный»), а как существительное (например, «Я и моя Лень», «Я и Раздражительность»). Тем самым устанавливается пространство между проблемой (Ленью, Раздражительностью) и человеком, в котором могут развиваться разнообразные отношения. Есть несколько способов выстраивания такого пространства. Один из них – это задавать вопросы, в которых мы меняем прилагательные, которые люди используют для описания самих себя, на существительные. Например, человек, который обратился за помощью, говорит, что он – раздражительный. Вопрос, который может задать нарративный практик, может звучать так: «как долго эта раздражительность влияет на вас?»; или так: «что раздражительность говорит вам о вас самих?». Другой способ выстраивания такого пространства включает в себя задавание вопросов таким образом, чтобы люди могли персонифицировать проблемы. Например, когда вы работаете с ребенком, который хочет перестать попадать в неприятности, внешний вопрос может звучать так: «как этому мистеру Озорнику удается тебя обмануть?» или «когда мистер Озорник, скорее всего, приедет?». С помощью такого рода вопросов создается некоторое пространство между человеком и проблемой, и это позволяет человеку начать пересматривать свои отношения с проблемой.

В тоже время, отделяя человека от проблемы, практика экстернализации не отделяет его от ответственности за поступки, способствующие ее поддержанию. Напротив, принятие ответственности и переживание большей способности к действию – одно из следствий экстернализации. Ведь можно своими действиями и поступками способствовать поддержанию проблемы, а можно – нет: все находится в руках самого клиента и ответственность за свои действия (которые подпитывают проблему или наоборот) несет тоже клиент. Таким образом, у клиента появляется ощущение власти над своей проблемой, ощущение того, что он хозяин своей жизни, а также ощущение своих возможностей по изменению своего поведения и нахождению альтернативных вариантов.

Важно также отметить, что экстернализация включает в себя гораздо больше, чем «лингвистические методы». Экстернализация связана с особым способом понимания, определенной традицией мышления, называемой постструктурализмом. Этот способ понимания делает значительный акцент на языке, вопросах власти и способах конструирования смысла и идентичности [4].

Для того, чтобы помочь эктернализировать проблему, нарративный практик задает так называемые, экстернализирующие вопросы, которые отличаются от распространенных интернализующих вопросов в психотерапии [5]. Так как для обыденного языка экстернализация не всегда «естественна», поэтому экстернализующие вопросы могут выглядеть странно. Тем не менее важно сохранять это грамматическое разотождествление проблемы и человека, чтобы «проблемность» не воспринималась как неотъемлемая характеристика его действий. Хочу привести примеры интернализующих (которые более распространены в психотерапии) и экстернализующих вопросов и сравнить:

В результате проблема становится некой сущностью, отличающейся от человека. А у клиентов, в ходе такой беседы, появляется возможность взглянуть на свою жизнь с ресурсной позиции и перед ними открываются возможности, с помощью которых они смогут справиться с проблемами. М. Уайт отмечает, что «если человек и проблема суть одно, то существует очень мало способов избавления от проблемы, помимо причинения вреда самому себе. Но если отношения человека с проблемой становятся более определенными, четко и ясно описанными, как это происходит в экстернализирующих беседах, появляется новый набор возможностей для пересмотра этих отношений» [3, с. 38]. Отсюда вытекает основная задача нарративного практика: помочь человеку посредством экстернализации своей проблемы по-новому увидеть свой опыт. В какой-то момент в ходе экстернализующих бесед люди начинают осознавать, что они и то, что им внушает проблема, – это не одно и то же, это не единственно правильный способ видеть себя и относиться к себе. Они начинают прислушиваться к тому, что важно для них, озвучивать намерения и ценности, противоречащие тем, что навязывает им проблема. В этот момент осуществляется переход на новую позицию: человек начинает действовать, стремясь уменьшить влияние проблемы и воплотить в жизнь то, что для него важно, оставаясь при этом на исследовательской позиции или время от времени возвращаясь к ней.

Способ расспрашивания, который применяется в экстернализирующей беседе, можно сравнить с журналистским расследованием. Отвечая на «журналистские» вопросы, которые задает нарративный практик, люди, приходящие за помощью, занимают позицию, сходную с исследовательской позицией журналиста. Таким образом они вносят свой вклад в «выведение проблемы на чистую воду». Они узнают, как функционирует проблема: что она делает и зачем, каковы намерения, лежащие в основе совершаемых ею поступков.

Как и любой новый способ работы, требуется время и практика, чтобы стать искусным в ведении экстернализирующих бесед. Поначалу некоторые начинающие нарративные практики чувствуют себя неловко из-за другого способа использования языка, связанного с экстернализацией. Это может занять некоторое время и много практики (как внутри, так и за пределами терапевтического кабинета), чтобы различные языковые практики стали неотъемлемой частью вашей работы.

Более того, также требуется время, чтобы полностью включиться в различные способы мышления, которые представляют собой экстернализирующие беседы. Экстернализация включает в себя сомнение в практиках интернализации, которые являются такой распространенной частью повседневной жизни. Таким образом, экстернализация представляет собой нечто большее, чем просто терапевтическую «технику». Нарративные практики видят свою роль в том, чтобы обеспечить некоторые рамки для альтернативного понимания и альтернативных действий.

Кстати, экстернализующие беседы могут использоваться не только для рассмотрения проблем. Их можно применять и более широко, например, при определении сильных сторон или выявлении ресурсов человека, обратившегося за помощью. Например, клиент говорит, что ему «его храбрость помогает двигаться вперед», то здесь появляется возможность начать экстернализирующую беседу, дающую более насыщенное описание этого качества, и узнать, какова история храбрости, каким образом она связана с определенными навыками решения проблем и с жизненными знаниями, которые могут быть полезны клиенту сейчас.

Так как процесс экстернализации происходит в сотрудничестве с теми, кто обращается к нарративному практику за помощью и нарративный практик вступает в беседы с убеждением, что проблемы, беспокоящие людей, не располагаются у них внутри, а видит проблемы как нечто, что сложилось под воздействием более широких историй, то это, в свою очередь, влияет на вопросы, которые он задает, и на те беседы, которые получаются в результате. Однако, прежде чем переходить к экстернализации проблемы, ее необходимо определить. Важно, когда то, что экстернализируется, получает имя или название. Это имя должен дать сам клиент. Обычно клиент довольно быстро дает название, например, обвинение, вина, ссора, страх, беспокойство, ревность. Иногда для того, чтобы выяснить, что же необходимо экстернализовать, требуется некоторое время. Например, когда люди начинают с того, что их проблема – «тревожное расстройство личности», с очень высокой вероятностью человек не сам пришел к такому описанию ситуации. Скорее всего, оно не лучшим образом будет соответствовать опыту клиента, его переживаниям. Поэтому здесь следует выяснить, как клиент называл для себя то, что с ним происходит, пока не узнал, что это называется «тревожным расстройством личности». После некоторого обсуждения клиент может сформулировать свое собственное описание, и тогда проблема может быть названа, например, «Страх, который приходит», или «Дрожь», или «Тревога». Что бы это ни было, важно, чтобы название соответствовало переживаниям клиента. Это важно потому, что как только для проблемы найдено имя, соответствующее опыту клиента, оказывается, что понимания, знания, умения клиента становятся более доступными. Например, ребенку очень трудно думать, что он может что-то предложить в решении всех проблем, которые, кажется, окружают его, но иметь дело с мистером Озорством – это совсем другое дело! Аналогичным образом, появление идей и способов борьбы с «приходящим страхом» может быть более вероятным, чем способы борьбы с «тревожным расстройством». И тогда у человека, обратившегося за помощью, появляется чувство облегчения – облегчения от того, что он не является проблемой и что есть способы более тесно соприкоснуться с другими историями о себе, другими аспектами своей жизни, которые последствия проблемы были скрыты от глаз.

Экстернализация разговоров «децентрирует» проблему в жизни людей. Это означает, что между людьми и тем, что их беспокоит, создается пространство. Там, где человек понимал себя «никчемным», теперь вместо этого он понимает, что «никчемность» стала доминировать в его жизни, и что у этого есть история и шанс вернуть свою жизнь от ее последствий. Когда проблема экстернализируется, становится также возможным определить конкретные практики, которые поддерживают эту проблему (а также конкретные практики, которые могут уменьшить ее влияние). Как только проблема и поддерживающие ее практики были экстернализированы, становится возможным попросить человека занять позицию по отношению к проблеме. Это не просто вопрос «за» или «против» проблемы, поскольку всегда есть градации и сложности опыта. Например, в экстернализирующем разговоре о «никчемности» человек может объяснить, что он хочет покончить с «никчемностью», но хочет сохранить способность «саморефлексировать о том, как его действия могут повлиять на других». Приглашение людей занять позицию по отношению к проблеме создает дополнительное пространство для людей, чтобы начать восстанавливать свою жизнь от последствий проблемы, но это должно учитывать сложности опыта.

Для проведения таких бесед М. Уайт [3] разработал «Карту определения позиции». Эта карта позволяет беседу разделить на этапы с опорой на четыре категории вопросов. Первый этап – определение проблемы, по поводу которой человек обратился за помощью, причем максимально приближенно к его опыту, т.е. избегая терминологии и постановки различных диагнозов или самодиагнозов. Если обратилась за помощью семья, то здесь важно выяснить не только как понимают эту проблему родители, но также как сам ребенок ее понимает. Второй этап – выяснение, как проблема влияет на разные области жизни человека, в которых выявлены сложности, т.е. исследование последствий воздействия проблемы. Третий этап – оценивание «поступков» проблемы и последствий ее воздействия на разные области жизни. И, наконец, четвертый этап – обоснование такой оценки, т.е. почему человек выбирает ту или иную позицию, почему это нравится или не нравится, почему он именно так относится к тому, что происходит.

Рассмотрим их на следующем примере: за помощью обратилась клиентка по поводу плохих отношений с дочкой-подростком, т.к. они очень часто конфликтуют из-за отказа девочки помогать по дому [1, 2]:

Первый этап – обсуждение конкретного, максимально приближенного к опыту членов семьи определения проблемы. На этом этапе психолог поддерживает членов семьи в обсуждении того, как можно определить и обозначить сложную ситуацию и проблемы, по поводу которых они обратились за помощью. Здесь важно выяснить не только как понимает эту проблему мать, но также как сама девочка понимает свою проблему. Девочка может сказать, например, что это протест против несправедливости, т.к. ее младшая сестра (разница 2 года) также ничего не делает и ее никто не заставляет. Она может назвать свой протест словом «гнев». На первом этапе работы можно выяснить, например, «Как выглядит твой Гнев? Какого он цвета, формы? На что или кого он похож? Как его зовут? Что он сделал с твоей жизнью? Кто помогает Гневу вырастать большим и сильным?».

Второй этап – исследование последствий воздействия проблемы, ее влияния на разные области жизни членов семьи, в которых выявлены сложности. Вопросы о воздействии проблемы укрепляют позиции экстернализующей беседы. В этот момент становится очевидным отход от более распространенных интернализующих бесед. Это могут быть такие вопросы, как «Когда Гнев подталкивает тебя, в какие неприятности он хочет тебя втянуть? Каковы его цели? Когда Гнев неподалеку, как он влияет на твои отношения с матерью? Что поддерживает Гнев, а что помогает справиться с ним в определенных ситуациях?». Следует получить яркое, конкретное образное описание, уточнив планы и занятия проблемы, услышать рассказ о последствиях этих занятий, – и в результате прийти к заключению о том, что именно эта проблема планирует для данного и клиента и его семьи, какие у нее виды на их жизнь.

Третий этап – оценка последствий воздействия проблемы. На этом этапе психолог поддерживает семью, помогает ей оценивать «поступки» проблемы и последствия ее воздействия на разные области жизни. Подобная оценка, как правило, запускается следующими вопросами: «Тебя устраивает то, что делает Гнев? Как ты относишься к тому, что происходит? Что ты чувствуешь в связи с этим? Каково тебе живется бок о бок с этим? В какие моменты эти последствия наиболее сильны или наиболее слабы для тебя?». Эти и подобные вопросы предлагают людям остановиться и подумать о том, что происходит в их жизни. Для многих из нас это совершенно новый опыт, потому что чаще подобное оценивание осуществляется в отношении нас кем-то другим. Ведь среди детей и подростков большое количество тех, у кого никогда не было возможности высказать свое отношение к происходящему в их жизни. Вместо этого свое мнение, свою оценку высказывали их родители.

Четвертый этап – обоснование оценки, выбора позиции. На этом этапе фигурируют вопросы о том, почему члены семьи выбирают ту или иную позицию. Эта стадия, как правило, начинается с вопросов типа «Почему тебе это нравится или не нравится? Почему ты так относишься к тому, что происходит?» Однако подобное расспрашивание может быть начато и по-другому. Иногда имеет смысл попросить рассказать историю, которая обоснует это «почему»: «Ты не могла бы рассказать мне о своей жизни что-то, что поможет мне понять, почему ты занимаешь именно эту позицию по отношению к происходящему? А теперь я бы хотела узнать все, что ты готова мне рассказать о том, почему поведение и планы проблемы тебя не устраивают». Эти вопросы играют важную роль – они помогают клиентам озвучить, осознать, понять и в дальнейшем развить важнейшие элементы своего представления о жизни, включая собственные намерения цели, надежды, задачи и добровольно взятые на себя обязательства, ценности, знания о жизни и жизненные умения, уроки, которые они извлекли из разных ситуаций.

Эти и им подобные вопросы помогают разместить существование проблемы в контексте некой сюжетной линии (истории). Когда мы размещаем проблемы – например, Гнев, – в сюжетных линиях историй, мы можем пролить больше света на то, каким образом проблема получила такое большое влияние на жизнь человека. Клиенты при этом узнают много нового и дают более насыщенное описание того, каким образом они могут вернуть себе свою жизнь, забрав ее из-под власти проблемы.

Каковы же эффекты экстернализирующих бесед? Во-первых, клиенты испытывают чувство облегчения, т.к. осознают, что они сами не являются проблемой. Во-вторых, экстернализирующие беседы «децентрируют» проблему, смещают ее с центральной позиции в жизни людей и создают пространство между клиентом и проблемой. В-третьих, позволяют клиенту разработать способы, как избежать пагубного воздействия проблемы на свою жизнь.

На мой взгляд, есть несколько вещей, которые наиболее полезны в экстернализирующих беседах.

Во-первых, в рамках экстернализирующих бесед мне не нужно занимать позицию эксперта по отношению к проблемам, которые испытывают люди. Вместо этого мне может быть очень интересно, как эти проблемы работают, и вместе мы можем исследовать новые способы их решения.

Во-вторых, экстернализация позволяет мне не винить людей в проблемах, которые они испытывают, а сотрудничать с ними и исследовать последствия и тактику этих проблем и найти способы уменьшить их влияние.

В-третьих, через экстернализующую беседу мы говорим не только об отдельных людях и их недостатках или их индивидуальных решениях. Вместо этого мы говорим об истории и отношениях, и мы находим аудиторию, чтобы засвидетельствовать шаги, которые предпринимают люди.

В-четвертых, в ходе экстернализирующих бесед я часто слышу о прекрасных отношениях в жизни людей, которые помогают им преодолевать последствия проблем. Это может быть так многообещающе. И это позволяет мне быть частью процесса, когда люди освобождают свою жизнь от последствий проблем.

И в заключении, следует отметить, что экстернализация проблемы автоматически не приводит к тому, что клиенты каким-то волшебным образом освобождаются от проблемы. Однако они приходят к пониманию, что сами не являются проблемой. Кроме того, у них появляется возможность сместить проблему с центральной позиции в своей жизни. А также появляется возможность разработать способы, как избежать негативного воздействия проблемы на свою жизнь. Экстернализирующие беседы – это дверь к предпочитаемым историям и всем восхитительным навыкам, идеям и знаниям, которые есть у людей. Когда проблемы становятся внешними, когда человек больше не верит в то, что он являются проблемой, это открывает дверь для изучения его знаний, навыков и способов устранения последствий проблемы. Во время экстернализирующих бесед нарративный практик находится в поиске того, что мы называем «уникальными эпизодами». Это моменты, когда влияние проблемы не было столь сильным. Когда мы замечаем один из них, это возможность начать исследовать, что сделало это возможным. Я не буду вдаваться в подробности в этой статье, но есть целый ряд способов, которыми мы пытаемся поместить эти «уникальные эпизоды» в альтернативные сюжетные линии, но это, возможно, будет темой следующей статьи.

 Список литературы

1. Степанова Л. Г. Наративная практика: работа с семейной проблематикой с использованием экстернализации // Психологические проблемы современной семьи : материалы VI Международной научной конференции, г. Москва, 30 сентября–04 октября 2015 г. / Москов. гос. ун-т ; под ред. О. А. Карабановой, Е. И. Захаровой, С. М. Чурбановой, Н. Н. Васягиной. – Москва : МГУ, 2015. 
2. Степанова Л. Г. Работа с семейной проблематикой с использованием экстернализации в нарративной практике // Психология семьи в современном мире [Электронный ресурс] : сборник материалов Международной научно-практической конференции, г. Екатеринбург, 18-19 октября 2017 г. / Урал. гос. пед. у-т ; под ред. Н. Н. Васягиной, Е. А. Казаевой. – Екатеренбург, 2017. – С. 311-316.
3. Уайт М. Карты нарративной практики: Введение в нарративную терапию. – Москва : Генезис, 2010. – 326 с.
4. Carey M., Russell S.  Externalising: Commonly asked questions // The International Journal of Narrative Therapy and Community Work. – 2002. – № 2. Р. 76-84.
5. Strong T. Externalising questions: A micro-analytic look at their use in narrative therapy // The International Journal of Narrative Therapy and Community Work. – 2008. – № 3. – Р59-71.